Автор: Абызова Элеонора Борисовна

Архиепископ Сергий (Королев) — один из видных подвижников благочестия первой половины ХХ века. Его жизнь и архипастырское служение пришлись на тяжелый период в истории России и Русской Православной Церкви. Он пережил две войны, революцию, гонения на Церковь и долгие годы эмиграции. Аркадий Дмитриевич Королев — будущий владыка Сергий — родился 18 января 1881 года в Москве в купеческой семье. Ему исполнилось три месяца, когда умер отец, и на плечи Марии Алексеевны, матери Аркадия, легли все заботы о воспитании восьмерых детей. 

Раннее детство будущего архипастыря прошло в Москве, а затем семейство Королевых поселилось в усадьбе близ деревни Обольяново Дмитровского уезда. Рядом находился Спасо-Влахернский женский монастырь, в церковь которого любил ходить маленький Аркадий. Учился он в церковноприходской школе, затем в Дмитровском Духовном училище. Поступление в 1896 году в Вифанскую Духовную семинарию было для будущего Владыки сознательным шагом. Успешно закончив семинарию в 1902 году, Аркадий поступил на казенный кошт в Московскую Духовную академию.
После окончания обучения в 1906 году он отправился погостить к своему старшему товарищу архимандриту Серафиму (Остроумову), который был в то время наместником Яблочинского св. Онуфрия монастыря Холмской епархии. Встреча с отцом Серафимом и епископом Холмским и Люблинским Евлогием (Георгиевским), который стал духовным отцом Аркадия, определила путь его дальнейшего служения, и он пожелал остаться в Яблочинском монастыре. Деятельность обители в краю, населенном в основ  ном католиками, носила миссионерский характер. В ней действовала школа псаломщиков и второкласснаяцерковноучительская  школа. Первым послушанием Аркадия стало преподавание в них Закона Божия. 20 июня 1907 года епископ Евлогий постриг его в монашество с наречением именем Сергий в честь преподобного Сергия Радонежского. В 1908 году отец Сергий был рукоположен во иеромонаха, назначен наместником Яблочинского монастыря и заведующим школой псаломщиков, в 1914 году возведен в сан архимандрита, став настоятелем Яблочинской обители и благочинным монастырей Холмской епархии.
Архимандрит Сергий был строг к своей братии, но столько же он был снисходителен к приходящим мирянам, покрывая людские грехи молитвой и любовью. Не обладая хорошей дикцией и красноречием, он говорил внешне простые, незамысловатые проповеди, но его речь, подкрепленная личным духовным опытом, оказывала сильнейшее воздействие на слушающих. Все видели его доброту, заботу о каждом приходящим в обитель, поэтому отец Сергий скоро заслужил уважение и образованных горожан, и простых холмских крестьян. В 1916 году наступление немцев привело к эвакуации монастыря в Москву, где он был размещен в знаменитой Марфо-Мариинской обители. В 1917 году монастырь был переведен в город Кобеляки Полтавской губернии, где встретил обе революции 1917 года, провозглашение независимости Украины, Брестский мир и оккупацию Украины немцами.
В 1918 году после капитуляции Германии Яблочинский монастырь оказался на территории вновь созданного Польского государства, а Полтавская губерния, как и вся Украина, стала ареной ожесточенной гражданской войны между красными и белыми, петлюровцами и махновцами. В июне 1919 года отец Сергий пересек польскую границу, был арестован, но через три месяца освобожден, вернулся в разоренный Яблочинский монастырь, где с немногочисленной братией стал восстанавливать нормальную жизнь обители.
Новым польским властям хотелось иметь собственную Православную Церковь, независимую от Московской Патриархии. Часть архиереев и духовенства согласилась с этим, но архимандрит Сергий был среди тех, кто стремился сохранить каноническую связь с Русской Церковью.
17 апреля 1921 года в соборе Виленского Свято-Духовского монастыря состоялась хиротония архимандрита Сергия (Королева) во епископа Бельского. Указом Патриарха Тихона на владыку Сергия было возложено временное управление Холмской епархией, но польские власти не признали хиротонию действительной, и он был вынужден оставаться в своем монастыре. Тем временем обстановка накалялась, польское государство пошло на открытое вмешательство в церковные дела. Иерархи, не имевшие польского гражданства, были подвергнуты высылке. Епископа Сергия вызвали в Люблин, арестовали и в апреле 1922 года вывезли в Чехословакию. В Праге в это время действовала только одна церковь, находившаяся в ведении Московской Патриархии — Никольская на Старом Мясте. Приехав в Прагу без денег, не имея знакомых, владыка Сергий добрался до храма святителя Николая и поручил себя заботе Чудотворца. Случайный прохожий обратил внимание на одиноко стоящего священника и отвел его к знакомым русским эмигрантам. Те устроили изгнанного епископа на квартиру. Вскоре духовный отец Владыки, митрополит Евлогий, временно управлявший ЗападноЕвропейскими приходами Московской Патриархии, назначил владыку Сергия епископом Пражским и своим викарием в Чехословакии, Австрии и Венгрии. Далекому от политики архиерею пришлось решать церковнополитические проблемы. В это время среди чехов довольно широко распространяется Православие (в основном его принимали бывшие гуситы и протестанты), но православные чехи не хотели подчиняться русским иерархам. Возникшую в Праге чешскую православную общину попытался возглавить архимандрит Савватий — чех, получивший образование в Воронежской Духовной семинарии и Киевской Духовной академии. Константинопольский Патриарх рукоположил Савватия во епископа «всея Чехии». Вернувшись в Прагу, тот попытался отобрать у русской общины Никольскую церковь. Правительство оставило храм в общем пользовании Сергия и Савватия, что продолжалось довольно долго. Митрополит Евлогий вспоминал: «И вот, бывало, приедет преосвященный Сергий служить, а епископ Савватий, отстранив его, становится на настоятельском месте. Владыка Сергий смиренно становится сбоку». Но вскоре чешские православные общины возглавил епископ Горазд, будущий священномученик, находившийся в каноническом подчинении Сербской Церкви. Он не претендовал на Никольскую церковь, а Савватий с немногими сторонниками был выдворен из русского храма.
События, происходившие в России после смерти Патриарха Тихона, изменили каноническую подчиненность и епископа Сергия Пражского. Когда его духовный отец митрополит Евлогий отказался подчиняться митрополиту Сергию (Страгородскому) из-за его Декларации 1927 года и ушел в юрисдикцию Константинопольской Патриархии, за ним последовало и большинство ранее подчинявшегося Московской Патриархии духовенства и прихожан. Среди них оказался и епископ Сергий со своей паствой.
Духовный облик Владыки, вобравший в себя лучшие черты православного святительства и старчества, привлекал к нему множество людей. Современники отмечали, что вся политика епископа Сергия заключалась в непосредственном личном общении с верующими. Он постоянно участвовал в жизни своих прихожан, часто исполняя обязанности приходского священника. В Праге не было русской семьи, где он не крестил бы детей, не венчал молодых и не напутствовал умирающих. Он знал всех русских прихожан по имени, помнил об их семейных праздниках и не упускал возможности спеть «многая лета» и преподнести подарки виновникам торжества. Велика была его помощь нуждающимся и забота о больных. Как правило, у него не залеживались пожертвованные ему деньги, теплые вещи. Преосвященный часто навещал больных. Собираясь в больницу, он всегда брал с собой икону, водрузив которую у постели недужного, служил молебен о его исцелении. Друзья и прихожане с умилением вспоминали его большой черный мешок, откуда попадавшиеся навстречу Владыке дети получали яблоки и сладости. В специально нанятом помещении он устроил Николаевское подворье, куда после богослужений собирались все желающие, за чашкой
чая общались между собой и беседовали со своим архипастырем. Но пражанам и приезжим особенно запомнились четверговые чаепития в архиерейском доме, где в тесной комнате за большим обеденным столом собирались люди, пили чай из самовара, обсуждали различные вопросы, спорили. Владыка принимал в разговорах самое живое участие, шутил, смеялся, но ни с кем не спорил и своего мнения никому не навязывал. За столом одновременно сидели 20-25 гостей, а за день через порог квартиры переступало до двухсот человек. Здесь бывали профессора и студенты, приезжие священнослужители и политические деятели, писатели и художники, простолюдины и аристократы. Особым вниманием пражского епископа пользовалась русская молодежь. Он был частым гостем на собраниях и съездах Русского Студенческого Христианского движения.
После начала Второй мировой войны владыка Сергий потерял связь с митрополитом Евлогием. Во время немецкой оккупации Владыка и все евлогиане сохранили самоуправление и лишь формально подчинялись германской епархии. Между тем, в России разворачивались события, приковавшие внимание владыки Сергия больше, чем все опасности. Перепуганное военными неудачами сталинское правительство пошло на уступки Церкви, было восстановлено патриаршество.
Наступил перелом в войне. Советская Армия вступила в Европу. В мае 1945 года советские войска заняли Прагу, многие эмигранты были арестованы. Владыка несколько раз подвергался арестам и обыскам, но остался на свободе. После окончания войны все православные общины на территории Чехословакии воссоединились с РПЦ. 17 апреля 1946 года владыка Сергий указом Патриарха Алексия (Симанского) был возведен в сан архиепископа. Вскоре он был назначен архиепископом Венским, викарием Западно-Европейского экзархата. В Вене он продолжал утешать страждущих, помогал разоренным войной и всех учил христианскому общению на скромных застольях у себя на квартире. Сам он испытывал большую нужду и находился под постоянным наблюдением спецслужб, но когда ему предложили бежать в американскую зону оккупации, ответил: «Нет, меня вернут в Россию, и там я умру. Я останусь на месте, которое определил мне Бог». Вернуться на родину владыке Сергию было суждено лишь в 1950 году. Шестидесятидевятилетний архиерей был назначен архиепископом Казанским и Чистопольским. Он прибыл в Казань 30 октября 1950 года и совершил свое первое богослужение в кафедральном Никольском соборе.
После трех десятилетий церковной смуты и гнета короткое архипастырство Сергия Пражского стало для казанской церкви временем отдыха и обновления сил перед новыми потрясениями. Уполномоченный совета по делам РПЦ по ТАССР докладывал: «Архиепископ Сергий никаких особых мероприятий не провел, но он ввел в казанских городских церквах ежедневную службу. Ежедневно их посещает и часто служит сам. Этим он достиг того, что верующих стало больше ходить в церковь, и поднял свой авторитет». Владыка Сергий внес в богослужебную жизнь Казани свойственный ему творческий дух. Несмотря на преклонный возраст и слабое здоровье он исправно выстаивал все службы и подолгу прикладывал прихожан ко кресту, давая при этом духовные наставления. Его замечания священнослужителям носили исключительно доброжелательный характер и были сопряжены с молитвой о них. Он ввел ежедневное служение молебнов Богородице после Литургии и обязательное пение на воскресной вечерне акафиста в честь Ее Казанской иконы. Последняя традиция прочно сохраняется до наших дней. Владыка украсил древний список с Казанской иконы, находящийся в кладбищенской церкви, девятью лампадами и опубликовал в «Журнале Московской Патриархии » (ЖМП. 1952. № 7. С. 47-49) статью, посвященную истории Казанского образа. В том же храме на Арском кладбище под престолом бокового придела при владыке Сергии был сокрыт ларец с частью мощей святителя Германа Казанского. Он пролежал там до Великого поста 2000 года, когда был обретен и торжественно перенесен в Успенский монастырь Свияжска.
Один из старейших священнослужителей Казанской епархии иеромонах Филарет (Златоустов), ныне схиигумен Раифского монастыря Сергий, в 2002 году вспоминал: «Владыка Сергий запомнился мне на всю жизнь. Я слышал несколько проповедей владыки Сергия. В них не было напускной патетики, ярких ораторских приемов, но была слышна большая любовь к людям. Слова проповеди были понятны всем, они легко проникали в душу, ложились на сердце. Его любовь и уважение к прихожанам проявлялись во всех его действиях, во время помазания на всенощной он тянулся к каждому как к лучшему другу. Беседуя с прихожанами, никогда не показывал своего превосходства, но был равным с ними. Мне удалось несколько раз понемногу разговаривать с ним. Обширные знания, высокая внутренняя культура, и все на фундаменте Православия, восхищали меня. Тогда и возникло желание стать священником».
Владыка Сергий много ездил по своей епархии, бывал и в соседней Чебоксарской. Как-то во время торжественной встречи в кафедральном соборе Чебоксар, когда епископ Иов (Кресович) говорил слово в честь прибывшего гостя, владыка Сергий поклонился ему до земли, а потом успокаивал смущенного собрата словами: «Я кланяюсь твоему дару красноречия, я такого не имею». Во время поездок по епархии архиепископа Сергия везде встречали очень тепло. Его бывший иподиакон вспоминает, что лицо у Владыки всегда было светлое, улыбающееся, оно как бы сияло, на него приятно было смотреть. Люди выстраивались в две шеренги, женщины расстилали на пути Владыки платки.
В январе 1952 года архиепископ Сергий тяжело заболел. До самого последнего дня рядом с ним была его преданная духовная дочь монахиня Сергия, знавшая его еще архимандритом Яблочинского монастыря. Она вспоминает: «Последнюю службу Владыка служил 8/21 октября. Вечером приехал в кладбищенскую церковь на акафист Божией Матери, но сидел или стоял в алтаре, а служить уже был не в состоянии. В алтаре он благословил все духовенство, многие плакали». В ночь с 17 на 18 декабря владыка Сергий скончался, приобщившись днем Святых Христовых Таин. Прощание происходило с 18 по 21 декабря. Кладбищенский храм посетили тысячи казанцев и жители других городов и сел Татарии. Владыка похоронен на Арском кладбище Казани за алтарем храма. Его могила является одним из почитаемых мест в Казанской епархии, в светлое время суток здесь можно увидеть молящихся. К мраморному кресту люди приносят живые цветы и хвойные ветки. Есть много свидетельств того, как еще при жизни владыки Сергия люди по его молитвам получали исцеления. Известно немало примеров его прозорливости. Имеется множество свидетельств о помощи по молитвам к владыке Сергию, в том числе и в самые последние годы. Даже если бы не было этих чудес, память об архиепископе Сергии (Королеве) еще долго не покидала бы православный мир. Еще живы свидетели его молитвенных подвигов; они продолжают рассказывать младшему поколению об этом проповеднике радости и великом молитвеннике, который помогал им идти ко спасению.

(По материалам, предоставленным комиссией по канонизации святых Казанской епархии.)