Церковь и кризис социалистической системы

Перестройка и крах СССР

Церковь и кризис социалистической системы

Смещение Хрущева привело к заметным изменениям в политике по отношению к религии. На смену открытым административным методам борьбы власти призвали использовать идеологические (например, введение новой светской обрядности, прежде всего для замещения таких обрядов как крещение и венчание). Например, с 1966 г. вводился Всесоюзный день сельхозработника, в рамках которого завершение уборки урожая отмечалось местно изобретенными ритуалами, часто основанными на полуязыческих, полухристианских ритуалах. По мнению властей, празднование дня сельхозработника должно было «воодушевлять… звать людей на праздники труда», славить «социальное, политическое и идеологическое единство общества при социализме».

«Ранним декабрьским утром трактористы (из соседних районов) собираются в Житомир. У въезда в город их встречают представители заводов, которые рапортуют им о ходе социалистического соревнования и приглашают их к себе на завод, где крестьяне и рабочие принимают участие в откровенных и деловых дискуссиях. Затем на пл. им. Ленина происходит парад сельскохозяйственной техники. Торжественно в сопровождении оркестра лучшие работники и крестьяне получают награды и дипломы. Затем все они берут повышенные обязательства на следующий год”.

Одновременно с коррективами в атеистической работе власти попытались модернизировать правовое положение Церкви. Поправки (1966) к Уголовным кодексам союзных республик и законодательствам о культах смягчили отношение надзирающих и судебных органов к поведению верующих и священнослужителей. 23 июня 1975 г. были внесены изменения и дополнения в Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. “О религиозных объединениях”.

Статья 3 (абзац 3) нового Постановления, хотя и не предоставляла Церкви права юридического лица, но предоставляло “религиозным общинам право приобретения церковной утвари, предметов религиозного культа, транспортных средств, аренды, строительства и покупки строений для своих нужд в установленном законом порядке”. Тем же Постановлением (ст. 14) уполномоченный Совета по делам религий получил исключительное право самостоятельно определять штатный состав “исполнительного органа” религиозного объединения.

Но и в эти годы стараниями уполномоченных и местных властей продолжалось сокращение количества приходов, закрытие храмов, сокращение численности духовенства. Для постоянного снижения образовательного уровня священнослужителей, власти всеми средствами препятствовали приходу в церковь людей с высшим светским образованием и жителей Москвы, ограничивали возможность получения богословского образования. Все годы советской власти не прекращались попытки разложения Церкви изнутри, вербовки секретных агентов.

Не прекращалась и антирелигиозная идеологическая деятельность партии и ее ведомств: регулярно принимались соответствующие постановления и публиковались атеистические статьи, ставились антирелигиозные кинофильмы («Чудотворная», «Тучи над Борском» и др.). Только в отличие от предшествующих десятилетий, во всем этом уже не было ни задора, ни энергии. Как будто из политики государственного атеизма выпустили воздух. Зачастую инициаторами этих кампаний и следовавших за этим репрессий в адрес религиозных активистов выступали не идеологические органы, а КГБ (Андропов).

Последний всплеск чисто идеологической активности партии приходится на начало 70-х годов, когда наряду с очередными постановлениями об усилении и воспитании (например, от 16 июня 1971) появилась разгромная статья А.Н. Яковлева «Против антиисторизма» (Литературная газета от 15 ноября 1972). Она была посвящена идеологическим колебаниям в среде отечественных писателей (В. Кожинова, Л. Аннинского, Ф. Абрамова, П. Проскурина, А. Ланщикова и других).

«Один тоскует по храмам и крестам, другой заливается плачем по лошадям, третий голосит по петухам… Во многих стихах мы встречаемся с воспеванием церквей и икон, а это уже вопрос далеко не поэтический… По сути дела, за всем этим – идейная позиция, опасная тем, что объективно содержит попытку возвернуть прошлое».

Яковлев точно уловил происходящие в стране изменения в духовной области. В стране начиналось духовное возрождение, и своим творчеством названные в статье писатели свидетельствовали об этом. Реакция властей была предсказуема: запретить изображать (памятники архитектуры с крестами), запретить фотографировать эти памятники архитектуры, запретить исполнять какие-либо музыкальные произведения религиозного содержания. Но было уже поздно.

Внешним толчком к переосмыслению советским руководством роли религии и Церкви в обществе стали внешнеполитические события: избрание на папский престол (16.10.1978) польского гражданина, кардинала Кароля Войтылы (Иоанн Павел II) и его триумфальный визит в ПНР в 1979 г., “исламская революция” в Иране, а также избрание в 1982 г. президентом США Р. Рейгана. Рейгана, как и ранее Дж. Картера, на выборах поддержала ориентированная на традиционные религиозные ценности влиятельная часть населения США. Религиозный аспект отныне стал составной частью внешней политики США и ряда западных стран. Переосмыслению способствовало осознание частью советского аппарата углубляющегося экономического и идеологического кризиса социалистической системы.

Все это вместе взятое вызвало некоторые изменения в политике руководства страны по отношению к Русской Православной Церкви. К концу 70-х в узком партийном руководстве возобладало понимание Церкви как одного из важнейших стабилизирующих институтов общества. Инициаторами этого нового понимания были (каждый по своим причинам) два ведомства и их руководители: КГБ (Ю. Андропов) и Совет по делам религии при СМ СССР (В. Куроедов). Символом новой политики стало возвращение Церкви  Данилова   монастыря  в Москве (Данилов монастырь официально вернули 17.05.83). Изменилось налогообложение духовенства (снижение с 81 до 69%), повысился социальный статус епископов168. Увеличился прием в духовные школ. Число учащихся в семинариях возросло с 1975 по 1985 гг. с 750 до 1200 учащихся. В 1976, 1979 и 1983 гг. общим тиражом 300 тыс. экз. была издана Библия.

Но эти изменения не привели к возникновению новой осмысленной и сформулированной политики по отношению к религии и Церкви. Скорее всего, в основе лежало интуитивное беспокойство, за которым шли не рациональные, а эмоциональные решения первых лиц государства, не встречавшие положительного отклика у партийного и репрессивного аппарата на местах169. Партийный и репрессивный аппарат по-прежнему видели в Церкви исключительно идеологического противника. Об этом говорит подготовленный Отделом пропаганды ЦК КПСС план антирелигиозных мероприятий и программа издания атеистической литературы к 1000-летию Крещения Руси.

Но этими послаблениями “новая” по отношению к Церкви политика не ограничилась. Она сопровождалась усилением преследования религиозных диссидентов и разгромом попыток организоваться верующей молодежи (инициатором был Андропов). Был разгромлен нелегальный «Всероссийский социал-христианский союз освобождения», а его руководители (И.В. Огурцов и Е.А. Вагин) осуждены на длительные сроки тюремного заключения. На 12 лет был осужден редактор самиздатского журнала «Вече» В.Н. Осипов. Священник Глеб Якунин был арестован в 1979 г.; священник Дмитрий Дудко арестован в начале 1980 г.; разгромлен религиозно-философский молодежный семинар (Виктор Пореш, Татьяна Щипкова).

Последние перед перестройкой годы характеризуются стремлением активизировать атеистическую работу. Особые опасения у властей (у Андропова) вызывали ислам, католицизм и сектантство, религиозные экстремисты (так на партийном языке называли верующих). В борьбе с «религиозными экстремистами» не гнушались никакими средствами. Активистам религиозных общин подбрасывали наркотики, а затем осуждали на длительные сроки тюремного заключения за их хранение. Был убит священник Евгений Бобков.

Как пишет Алексеев, Секретариат ЦК КПСС на своем заседании 21 августа. 1979 года, на котором председательствовал А. П. Кириленко. При активном уча­стии К. У. Черненко, М. В. Зимянина, М. С. Горбачева и других на этом заседании Секретариата ЦК КПСС было обсуждено и принято постановление Центрального Комитета партии  «О мерах по усилению атеистической пропаганды и воспитательной работы с детьми верующих».  В нем, в частности, отмечалось, что «ЦК КПСС считает недопустимым, что в результате недостаточно целеустремленного и эффективного атеистического воспитания некоторые школьники, учащиеся ПТУ, техникумов, вузов отправляют религиозные обряды, вовлекаются церковниками в оркестры и хоры церковной музыки, подпольные школы, кружки и «ла­геря отдыха», где их обучают нелегальной религиозной деятельности.»

За один 1984 г. было принято четыре закрытых антирелигиозных постановления ЦК (против ислама, католицизма и сектантства). На 18 и 19 съездах ВЛКСМ призывали «не оставлять без наказания ни одного случая участия комсомольцев в религиозных ритуалах» (25-28 апр. 1978 и 18-21 мая 1982). Но это были уже конвульсии атеистического режима.

Перестройка и крах СССР

Среди тех руководителей СССР, которые, хотя и далеко не сразу, поддержали идею необходимости положительного изменения отношения к Церкви были и генеральный секретарь ЦК КПСС М. Горбачев, и второе лицо в партии — Е. Лигачев.

Но процесс переосмысления политики по отношению к Православной церкви по-прежнему шел за закрытыми дверями и не был заметен ни партии, ни обществу. Более того, все попытки проявления гражданской позиции со стороны Церкви по-прежнему пресекались.

«Из записки отдела пропаганды ЦК КПСС о письме митрополита Алексия»… 

Письмо было написано по инициативе митрополита Алексия председателю отдела духовного просвещения МП. Суть письма заключалась в том, чтобы государство наконец-то раз­решило Церкви выполнять не только обрядовые функции, но и социальные: благотворительность и все то, что связано с этим направлением. Письмо за своей подписью митрополит Алексий направил в ЦК и получил следующий ответ: «Поскольку в письме прослеживается стремление повысить престиж и фактические права Церкви путем обеспечения ей некоего партнерства в отношениях с государством в решении социальных, экономических и культурных задач, руководству Совета по делам религий при Совмине СССР следует в беседе с автором подчеркнуть, что, соблюдая конституционную гарантию свободы совести и в традициях отделения Церкви от государства, Церковь должна заниматься удовлетворением религиозных потребностей без вмешательства в вопросы, относящиеся к политической системе советского общества».

Об отказе Горбачева поддержать приуроченную к 1000-летию Крещения Руси программу новой атеистической кампании знали только руководители идеологических ведомств. Воспользовавшись возникшей растерянностью, сторонники сближения с Церковью, изменения ее положения, инициировали серию статей, в которых положительно оценивалась роль Православия в истории страны. На экранах телевидения неожиданно для всех появилось духовенство, митрополиты стали неотъемлемой частью правительственных делегаций в западные страны. Затем последовали встреча Горбачева с руководством Церкви в апреле 1988 г. и национальные торжества по случаю 1000-летия Крещения Руси (завершившиеся торжественным заседанием в Большом театре). Эти изменения в политике были восприняты как сенсационные не только во всем мире, но и в нашей стране, в том числе в рядах партийного аппарата.

Именно поэтому этот процесс вызвал на первых порах глубокое недоверие со стороны нашего епископата, который увидел в этом лишь очередную, ориентированную на Запад кампанию. Как рассказывал мне один из иподьяконов патриарха Пимена, в доверительных беседах высокопоставленные чиновники Совета предупреждали членов Синода: « Церковь должна быть осторожна. Не высовываться. «Перестройка» явление временное».

Основания для сдержанности у членов Синода были. В самиздате ходила пленка с выступлением перед слушателями Высшей партийной школы нового главы Совета по делам религии К. Харчева178. В нем он говорил о происшедших изменениях, как о стратегическом маневре, а не о принципиальном изменении позиции. Но в дальнейшем именно этот неуравновешенный человек выступил инициатором многих важных для освобождения Церкви дел.

Колебания и изменения в традиционно антицерковной политике властей совпали с начавшимся в конце 60-х гг. религиозным возрождением180. Уже в начале 1970-х гг. в Русскую Православную Церковь пришли обладающие светским высшим образованием новые священники, вокруг которых стали воссоздаваться православные общины. К началу 80-х гг. число пастырей, способных убедительно говорить с современными прихожанами и заботиться не только о сбережении традиций, но и о завтрашнем дне Церкви, было невелико (не превышало 250 имеющих высшее светское образование на 5 тысяч священников). Но именно эти священники во многом определили духовный настрой православного общества к концу 80-х гг. и направление деятельности Церкви в условиях горбачевской «перестройки» и постсоветского развития.

«Перестройка» позволила Церкви освободиться от назойливой опеки отделов пропаганды и КГБ. Был восстановлен искаженный в 1961 г. канонический церковный устав. Церковь постепенно становилась хозяйкой в своем доме. Благодаря активности прихожан повсюду восстанавливались и строились храмы. Повсеместно открывались воскресные школы, а в части епархий — семинарии. Падение советского режима Церковь встретила как активный участник процесса восстановления гражданского общества.